Генеральный секретарь Социал-демократической партии и депутат Кохтла-Ярвеского городского собрания Эдуард Одинец заявил на заседании Рийгикогу, что социал-демократы полностью за то, чтобы депутаты местных самоуправлений знали эстонский язык, а местные самоуправления работали на эстонском языке. При этом он высказал мнение, что даже не каждый носитель языка соответствует требованиям категории C1.

Министерство юстиции разрабатывает законопроект, согласно которому депутатов волостных и городских собраний будут проверять на знание эстонского языка.

“Социал-демократы полностью за то, чтобы депутаты местных самоуправлений знали эстонский язык, а местные самоуправления работали на эстонском языке. В этом нет ни вопросов, ни сомнений. Но вопросы и сомнения есть в том, с помощью каких мер этого можно достичь. Партия EKRE представила нам законопроект, согласно которому от кандидатов в депутаты требуется знание языка на представленном в законе о языке уровне С1. Чтобы вы лучше понимали, дорогие коллеги, что такое уровень С1, то это тот уровень, на котором я сейчас с вами говорю. Его иногда называют уровнем образованного носителя языка как родного. Откуда я знаю, что у меня этот уровень? Я сдавал экзамен. Сдал. Заработал 97 пунктов из 100 возможных.

Чтобы вы еще лучше понимали, уважаемые коллеги, то процитирую описание уровня С1:
Говорящий на уровне С1 понимает длинные и сложные тексты, улавливает скрытое значение. Умеет выражать себя спонтанно и слаженно, особенно не подыскивая обороты речи. Использует язык гибко и результативно как в публичной речи, так и в учебной и рабочей среде. Умеет создавать ясные, логичные, обстоятельные тексты на сложные темы, используя средства связи текста и создающие связность приемы.

Задумайтесь, уважаемые коллеги, сколько местных депутатов, первый язык которых — эстонский, даже здесь в зале Рийгикогу, умеют „выражать себя слаженно и создавать ясные и логичные тексты на сложные темы“. Утверждаю, что не все. Но проблема не только в том, насколько высокий уровень требуется от кандидатов в депутаты, а и в элементарной иерархии законов и в пропорциональности и применимости предлагаемых требований.

На многие вопросы представитель EKRE, как инициаторов закона, не смог на заседании конституционной комиссии ответить. Будем честны, партия EKRE и не пошла дальше лозунговых и популистских требований.

Закон о выборах депутатов местных самоуправлений, который EKRE хочет изменить, является конституционным законом. Его положения не могут регулироваться так называемым простым языком, то есть законом о языке. Кроме того, закон о языке и вовсе не устанавливает уровни владения эстонским языком. Другими словами, EKRE хочет решений, которые не соответствуют конституции, и ссылается на положения, которых не существует.

Как иначе называть законопроект, предложенный EKRE, как не чистый популизм и пустой лозунг? Чем определяется наличие уровня С1, представитель EKRE не смог объяснить на заседании конституционной комиссии. Если экзаменом, то должны ли его сдавать все кандидаты, независимо от их первого языка образования? Если только те, кто не эстонцы, то как определить, например, кандидат в Кохтла-Ярвеское городское собрание Одинец является эстонцем или нет? Или только те, чье образование было не на эстонском языке? Но уже давно все гимназии в Эстонии в соответствии с тем же законом о языке работают на эстонском. Что делать гражданам Евросоюза, что делать с молодыми людьми, которые только учатся в гимназиях, которые имеют право баллотироваться? Пропорционально ли требование С1? Не ограничивает ли оно конституционные права кандидатов? Вопросов в разы больше, чем ответов.

В воздухе также повисает вопрос, почему мы, например, не требуем точно такого же знания языка, например, от депутатов Рийгикогу? В случае нашей работы здесь, уважаемые коллеги, мы имеем дело с текстами значительно более сложными и требующими более связных приемов. А как же кандидаты в Европарламент? Может ли баллотироваться кто-то, кто совсем не говорит по-эстонски, но отлично говорит по-английски? Если мы записываем в закон языковые требования в качестве квалификационных требований к работе депутатов, то эти правила должны распространиться на всех.

Но существует ли проблема? Существует. В Ида-Вирумаа, наверное, острее. За 26 лет работы депутатом городского собрания в Кохтла-Ярве я встречал депутатов с разными языковыми навыками. В первые годы некоторые были совсем глухонемыми, но сейчас их осталось единицы. Сессии горсобрания в Кохтла-Ярве никогда не проводились на другом языке, кроме эстонского. Независимо от того, сколько процентов депутатов понимают по-эстонски.

Сегодня я ясно вижу, что незнание эстонского языка на самом деле не означает неспособность выполнять работу депутата. Иногда иноязычные депутаты проявляют еще большую тщательность. Почему? Потому что они углубляются в документы. Потому что они переводят. Потому что стараются разобраться во всех нюансах. И они делают дельные предложения и исправления в текстах. Иногда даже элегантнее своих эстоноязычных коллег. Это не вопрос владения языком, это вопрос отношения к работе.

Я помню свой первый год в университете, когда я поступил 17-летним русскоязычным парнем из Кохтла-Ярве, даже не зная, как нормально представиться по-эстонски. И я начал учиться на эстонском среди носителей языка. И в результате я был единственным, кто начал получать стипендию. Потому что я был одним из немногих, кто действительно вникал, кто переводил, кто заучивал наизусть. Справятся и депутаты Кохтла-Ярве, Нарвы, Силламяэ. Всегда справлялись.
Задача Рийгикогу — поддерживать и мотивировать их, а не репрессировать. Что, конечно, не означает, что им не нужно знать эстонский язык. Конечно, они должны его знать. И я считаю, что уже в следующих созывах, с приходом более молодых депутатов, картина будет совсем иной. Уже сейчас иная. Я входил в семь составов горсобрания и был свидетелем изменений.

Так что вместо того, чтобы требовать наивысшего уровня, на который можно сдать в Эстонии экзамен, вместо того, чтобы делить эстонцев и неэстонцев, вместо того, чтобы различать, настоящая ли это эстонская школа или эстонско-русская школа, давайте задумаемся о решениях, которые работают. Личная ответственность кандидата и оценка избирателями его навыков и способностей действительно работают. Социал-демократы готовы вместе искать решения. Да здравствуйте эстонский язык! Спасибо»!